Многие считают, что папуас — это какая-то обидная кличка. А между тем это всего лишь название коренного населения огромного острова Папуа-Новая Гвинея, расположенного в Тихом окенане, неподалеку от Австралии и Индонезии. Отличительная черта этого острова — это перерезающие его гигантские горные хребты, делающие некоторые его части совершенно недоступными. Именно поэтому здесь до сих пор отыскиваются племена, живущие в первобытном состоянии и на острове имеется огромное количество языков (больше 800, это 12% всех существующих на Земле), порою между собой никак не связанных. Но то, что среди этих наречий затесался язык на основе немецкого — это поистине удивительно.
Причём очень долгое время этот язык существовал сам по себе, не привлекая внимания общественности. Только в 70-х годах ХХ века его фактически обнаружил австралийский исследователь-этнограф Крейг Фолькер, у которого, как и следует из фамилии, имелись немецкие корни. На курсах немецкого языка, которые он вел, внезапно объявилась темнокожая студентка с внешностью типичного аборигена-папуаса, которая весьма уверенно говорила на странном языке, чрезвычайно похожем на исковерканный немецкий. Фолькер начал изучать этот феномен и выяснил, что людей, разговаривающих на этом наречии не так уж мало. В 1982 году он сделал доклад на этнографической конференции, где наречию было дано имя «unserdeutsch», по сути — самоназвание языка его носителями, в дословном переводе — «нашнемецкий». Доклад вызвал сенсацию, но никто заняться проблемой новонайденного языка не поспешил. И только в новом тысячелетии изучением «unserdeutsch» занялся лингвист-этнограф из университета города Аугсбург, Петер Майтц. Он массу времени проводит на Новой Гвинее, изучая язык и пытаясь его спасти.
Эта история имела свое начало более чем сто лет тому назад, когда германская империя еще была колониальной державой. И одна из колоний, пусть и небольшая, была именно на Новой Гвинее. Именно там был открыт приют для детей при католической миссии «Сердца Иисуса». Там содержались дети смешанного происхождения, преимущественно потомство европейцев и местных женщин. В конце колониальных времен в приют хлынула масса детей переселенцев из Китая, Японии и Малазии. И добросовестные монашки обучали детишек тому самому немецкому, который имеет хождение на всей территории Германии, так называемому «хохдойчу». Судя по всему, детишек они выучили немало, поскольку еще несколько десятилетий назад немецкоговорящие папуасы были не такой уж редкостью. Зато сейчас носителей этого удивительного наречия в живых осталось только около 100 человек.
Не знаю как вы, а вот я даже представить не могу — как этот фантастический язык пережил сто лет. То есть сменилось как минимум 4 поколения и каждое передавало детям свой язык, как некую сакральную ценность. Причём жили эти люди не в изоляте, общаясь только между собой, а в большом мире, где все говорили по-иному. Что же заставляло их хранить родной язык как величайшее достояние? Вероятно, именно общий язык объединял их в некую особую народность, позволял чувствовать себя членами некоего целого. Ведь раствориться в окружающем обществе проще простого: мы, живя в Германии, далеко не уверены, что наши внуки будут говорить по-русски.
Лингвисты относят «unserdeutsch» к так называемым креольским языкам и по-научному он называется рабаульский креольский немецкий. В принципе, понять, что говорят его носители, можно вполне. Утрачены частности, которых в «хохдойч» неописуемое множество, например порядок слов. Вопрос: «Куда ты идешь?», звучит так: «Du geht wo?», то есть порядок слов с точностью до наоборот. В «unserdeutsch» нет родов, они утрачены в процессе примитивизации языка. И это не удивительно. Ведь, если вдуматься, этот язык был синтезирован маленькими детьми, преломившими в своем сознании уроки добросовестных монашек. Тем интереснее материал для исследования, которым нынче занимается не только Петер Майтц, но и его коллега по аугсбургскому университету Вернер Кёниг.
Удивительный языковой феномен наконец-то нашел своих летописцев и спасителей. Разумеется, все носители «unserdeutsch» владеют и другими языками, но терять свой родной не желают ни за что. В этом им могут серьезно помочь ученые из Аугсбурга. А нам остается только поразиться — насколько же прочно вдолбили доблестные монашки немецкий язык в головы местных детей и тем самым способствовали рождению нового наречия, благополучно просуществовавшее более ста лет!
Пётр Сытенков
PR-менеджер
Возможно, вас так же заинтересует статья «Скверный анекдот из жизни биржи труда в Штутгарте» или «Как открыть магазин в Германии».